Тверская обл, Андреапольский р-н, Хотилицкое СП, д. Хотилицы
М.Л. Лурье, Н. Кузнецова, Е. Лисицкая, Д. Эйдук
1: Слепцова Анастасия Николаевна, 1923, 3 кл., местная
2: Амова Александра Акимовна, 1927, 4 кл., местная
#00:00:00-0#
Видение инф-ки перед ВОВ: небо раскрылось, как колодец.
#00:01:58-1#
Сон к смерти мужа: лопата ушла в озеро.
Сон, как инф-ка убежала с того света: «Свою жизнь перебежала… значит, жить будешь еще долго».
Сон: смятое платье дочери – у дочери пошло все кувырком.
(расшифровано, см. ниже)
#00:08:35-7#
Во сне умерший односельчанин приглашал инф-ку в гости: м.б., к смерти?
Умерший муж ходил к жене ужинать.
До 40 дней инф-ке слышались шаги умершего.
#00:13:01-3#
Сын решил убить отца; старичок (Бог) приказал сыну спасти отца и просить у Бога прощения.
#00:16:12-1#
Бог наделяет человека судьбой с рождения.
«Свою судьбу не объедешь, не обойдешь. Чем наделит, так и будет».
#00:16:42-0#
В каждом доме и во дворе есть домовой, он лошадям заплетает гривы.
Еще во дворе живет белая ласка («а домовые – это другие»), инф-ка ее видела.
#00:19:50-4#
В Сдвиженье звери сдвигаются в место, определяются на зиму. Инф-ка видела, как собирались змеи.
#00:21:37-7#
Медведь умнее человека.
Медведь затащил женщину в берлогу, жил с ней, вскоре она умерла.
Медведь внешне похож на человека.
#00:26:34-6#
«Раньше были неграмотные, но умные, а теперь стали грамотные, а ума ни хуя нет. (…) Сейчас народ такой – не хочет себе хорошего сделать, а только чтоб хуже. (…) Раньше друг другу все помогали».
Раньше много работали.
#00:29:23-4#
Если ребёнок перебирает пальцами – станет баянистом.
#00:30:24-7#
Поют частушки (на напевы «страдание» и «Семеновна»):
Гармониста я любила,
Гармониста тешила,
Гармонисту на плечо
Сама тальянку вешала.
Балалаечку на ленточку,
Минорку на ремне –
С балалаечкой к подружке,
А с минорочкой ко мне.
Я иду, иду, иду,
Встану и подумаю:
Горячо его любила,
А сейчас не думаю.
Через быструю реку
Я перейти боялася,
Перешла, потом подумала –
За кем гонялася?
Голубая моя лента,
Она и будет голубой.
Полюбила я мальчишку,
Он погнался за другой.
За рекой барана режут,
Я баранинки хочу.
Чего, мамочка, не жаришь,
Печку яйцам сворочу.
Полюбила писаря,
У него большая лысина,
Ему некогда писать,
А только лысину чесать.
Вася мой, Вася мой,
А я васина,
Вася яйца продавал,
А я красила.
Семён, Семён, а Семён-Сенечка,
А пожалей меня ты хорошенечко.
Ах, Семёновна, а юбка в клеточку,
А выполняй, Семен, ты пятилеточку.
Ах, Семёновна, а петербургская,
Сама ты русская, а юбка узкая.
Ах, Семёновна, с горы катилася,
А юбка узкая заворотилася.
#00:34:02-1#
На святки рядились покойником, пекли лепёшки (лопата, снег), мерили ситец.
#00:36:17-9#
Гадали на перекрестке. Девушка услышала, как зашумел ветер: «Она так и крутилася, замуж выходила сто раз». Обнимали изгородь («парно – буду с парнем гулять»); слушали под окнами; гадали с курицей (если курица не сразу начинает клевать зерно, то будет худая свекровь). В стакан с водой клали кольцо: «Суженый-ряженый, приходи ко мне пить воду эту!» Инф-ка увидела парня в галстуке, до сих пор не знает, кто это.
Инф-ка загадала на сон, во сне увидела будущего мужа.
#00:44:24-4#
На святки закладывали двери.
#00:45:36-8#
Сказки:
«Была под окном яма, а в яме был кол, а на колу сидел кот. Тот бегал(?), ну хотя я, ли кто: «Брысь!» Он мне(?) в глаза - дрись!
«Посадила баба с дедом горошинку. Горошинка росла-росла, росла-росла, росла-росла, выросла под самую крышу, и выше. Баба и говорит: «Дед, надо город молотить!» Ну, срывать горох. Ну, а баба никак… лезла-лезла, лезла-лезла баба – не влезть, туда, на горошины. Ну, также и дед – лез-лез, лез-лез за этой горошиной – ну, дед, наверно, достал как-то, конечно, дед и есть дед. Ну, обмолотили этот горошек и стали есть. Есть стали, горох… нормальный горох. Вот сказка какая еще».
«Жил дед и баба, была у них курочка Ряба. Ну, рябая курочка. Положила она им яичко не простое, а золотое. Баба била-била – не разбила. Дед бил-бил – не разбил. Знаете, да? (Ну, расскажите! – соб.) (…) Побегла мышка, где это яичко лежит. Яичко упало, мышка его свалила и это яичко разбила. Баба плачет, дед плачет, баба плачет, дед плачет. А курочка кудахчет: «Не плачь, баба и дед, не плачь! Я вам положу яичко, только не золотое, а уже простое. Положила им яичко, и всё. Не золотое, а простое».
#00:47:33-9#
Эх-ох, не дай бог
В старого влюбляться!
По колено борода –
Лезет целоваться.
Балалаечка мала,
Ее не переделаешь –
Меня мальчишка давно бросил,
Ничего не сделаешь.
Балалайка, балалайка,
Балалайка-стукалка,
Мой миленок, что теленок,
Я девчонка-куколка.
В Ленинграде на параде
Мужик девочку родил,
Четыре года с половиной
Он беременный ходил.
Мене милый изменил,
Измененная хожу,
А теперь я в эту шатию
Влюбляться подожду.
…Мне мама голиком:
Не гуляй со стариком!
Растрепался весь голик –
Мне нравится старик.
Сыграй, Коля, сыграй, Коля,
Я игру твою люблю.
За веселую игру
Еще я тебя люблю.
Где-то, где-то тое лето,
Где мои семнадцать лет?
Тое летечко вернется,
А моих семнадцать – нет.
[Гармонисту] этому
Жаниться не советую,
У него глаза большие –
Залепи газетою.
Гармонист-чудак, чудак,
А он забрался на чердак.
Гармониста-чудака
Девки спихнули с чердака.
Девочки, во поле ветер,
Девочки, по поле дождь.
Девочки, не наша воля,
Не полюбишь, кого хошь.
[Через речку] переходила,
Перейти боялася.
Перешла – потом подумала:
За кем гонялася?
Через речку быструю
Я мосточек выстрою.
Ходи, милый, ходи, мой,
Ходи летом и зимой.
Изменил мене мальчишка,
Я стою и хохочу,
Неужели буду плакать
По такому трепачу?
Я по берегу ходила,
Осыпался бережок.
Было каменное сердце –
Он любовью пережег.
Мой миленок, что теленок,
Только веники жевать,
Провожал меня до дому,
Не сумел поцеловать.
Мой миленок, как ягненок,
Кучерявый, как баран.
Никому его… (не зарежу, не продам, как-то).
Расшифровка:
(А вот не говорили, что сны сбываются? - соб.) Сны сбываются, это точно. (Расскажите! - соб.) Мне два сна было, и сбылось. Ну, вот на Гостилихе - озеро у нас, не знаете? - в Гостилихе озеро, а там такой обрыв. А я стою, стою и думаю (это же не горазд мало годов прошло), стою на этом обрыве, и у меня лопата в руке - ну, железная лопата, знаете, копает что? - и вот эта лопата вот так медленно, медленно, медленно, медленно, медленно, медленно, медленно - ух! - в озеро ушла. “Ну, - я говорю, - это теперь смерть[свёкр??]”, - так и говорю. И проснулась я. И через несколько время у меня умер муж (2) (…)
Вот яшшо у меня сон был. Вижу я во сне... У меня был знакомый, он умер. И я куда-то попала - во сне это - в какой-то дом. А быдто дом этот, я знаю, что дом, где вот мёртвых, где наказывают, как говорят, за грехт. И я иду по этому колидору, колидор длинный, длинный, длинный такой колидор. И сюда дверь, и сюда дверь, и сюда дверь, а я и думаю: в какую ж мне дверь, интересно, заходить сюда? Ну, не понимаю! Так иду - на, раз - на этой двери стоит вот этот самый знакомый, в шинели военной, и говорит на меня: “А ты как сюда попала?” Я говорю: “Как ты попал, так и я попала”, - от так отвечаю ему. Он мне и говорит: “Тебе вот сюда надо заходить, в эту дверь. Здесь, - говорит, - будут наказывать за маленькие грехи, а там, - говорит, - дверь - там будут за большие грехи наказывать”. А я думаю: “Ай-яй-яй, а у меня и грехов нету! А как это так мя, за что ж они будут наказывать?” Ну, я и захожу в ту дверь: сидят там. Тоже так, большая такая комната, и всё кругом сидят, сидят, и я села, сижу. Думаю: “А что во так это будут тут делать-то? Наказывать-то чем?” Потом и говорят все, там, встают и говорят: “Вот сейчас будем мы вас наказывать”. Берёт плётку мужик какой-то там и говорит: “Ну, вставайте, и, говорит, - бежите один за одним кругом”. А, значит, он нас будет стебать. А я и думаю: “Хм, у меня фуфайка, а я так сгорбатусь, чтоб фуфайка была назад. Он будет по мне стебать, а мне не больно будет”. Я так и бежу, а он говорт: “Бежи, бежи, все бежите”. А я задняя, туда последняя пришла и попала задняя. И я бяжу, я так будто пригорбатилась и бяжу. Мне как быдто не сильно больно. А бяжали, от это, дак круга три. Ну, и говорит: “Всё теперь”. Ну, я обратно выхожу сюда, в этот колидор, - опять этот стоит, мой знакомый. “А теперь, - говорит, - ящё будет, ящё одно тебе наказание”. Я говорю: “А какое ящё?” - “А вот, - говорит, - пойдёшь сейчас с этого колидора, побежишь, - говорит, - тут будет ровная пожня, а там - речка, - вот как сейчас этот сон помню. - А по этой речке плывёт так, как лес или мост. Вот там, - говорит, - мост, но он не настланный, так, - говорит, - накидан будет, это, брёвны. И если будешь перебегать - бяжи, бяжи, быстро, быстро, быстро перебяжи, чтоб не утонуть”. Я как побяжала по этой пожне, и на эти брёвна. И раз, и два, и три - и я перебяжала, на ту сторону. И стою. А он говорит: “Ну вот, твои грехи всё”. И вот это лично я. И после стала от женщинам рассказывать. Она говорит: “Ну вот, ты свою жизнь перебяжала”. (Это как? - соб.) Ну, значит, жить будешь ещё долго. Вот. И вот свою жизнь ещё перебяжала. А если б утонула, значит, я помярла бы, наверное (1). (…)
[Дочь] восемь классов кончила, и поехали мы с ней в Андреаполь покупать ей наряды на выпускной: туфли, платье хорошее. Ну, а потом она стала учиться в Торопце. А это платье ещё было дома, она его не одевала ещё, туды не брала с собой. И я вижу сон. Принесли мне платье, якобы как ейное платье, а платье такое - золотисто-оранжевое. Раньше был кремплен мода - кремпленовое. Я вот так это платье, вот так о смотрю, говорю: “Ну, какое это платье? Моё, - говорю, - новое платье, ещё не одевала она ни разу, дома даже брошено”. А это платье как возьму вот так во - так всё сгнивши. Вот так вот всё и лезет само. Ну, вот она у меня так отучилась, бросила учиться, в семнадцать лет замуж вышла - так и пошло всё кувырком. Вот это платье вот, сон мне такой приснился, поняли? (2) (…)
А вот постороннего, вот я видела недавно. Видела. Тут сосед у меня (от, через реку жил) Серёжа, и он умерши, этот Серёжа. А я вот, ей может быть, дней 6 тому назад видела этот сон. Эта тут баба стала говорить: “А, баба, - говорит, - ты помрёшь”. Я говорю: “Может быть, и помру. Ну так когда-нибудь помрём все”. Ну, от, и говорю, это, на его (а он бежит быдто, этот Серёжа, одеты брюки у него и фуфайка, и вся в муке так, как на мельнице мелют), я говорю: “Серёжа, ты молол?” А он говорит: “Да”. Я говорю (а Колька такой Дрозд раньше тут жил), я говорю: “А Колька Дрозд ещё мелет?” - “Мелет”, - говорит. Я говорю: “Передай ему большой привет и скажи ему, что у Покров приду к вам в гости”. Вот я бабам так сказала, они говорят: “Ты умрёшь”. А я говорю: “Может, и умру”. (Так этот парень уже мёртвый, да?) Оба умёрши, оба. Который привет передавал, умёрши, и который вот ему сказала, что приду в гости - и этот умёрши (1).